Исторические прецеденты строительства мобильного жилища

Появление и развитие направления мобильности в жилище, как и всякое явление подобного рода, имеет не только научно-технические и социологические предпосылки современности, но и свои исторические корни.

Появление мобильного жилища относится к древним временам и связано с той или иной степенью необходимости к перемещению людей вместе с жилищем. Так, еще в начале нашей эры римляне создавали настоящие мобильные временные города в военных целях. Во время завоевательных походов Чингисхана и его преемников (XII—XIV вв.) монголы оборудовали гигантские лагеря, обеспечивающие укрытие полчищ воинов и челяди. С этими же целями создавались лагеря таборитов, которые были окружены повозками и частоколом, скрепленными цепями.

Наиболее характерными прецедентами мобильного жилища являются поселения кочевых народов монгольской и тюркской групп, образ жизни и характер ведения хозяйства которых тесно связаны и накладывают отпечаток на типы жилища и формы архитектурных зданий и сооружений. Основой жизни таких народов являлось кочевое скотоводство. В отличие от стационарных сооружений оседло-земледельческих народов, строивших из долговечных строительных материалов, особенности кочевого быта обусловливали необходимость создания мобильного и нетрудоемкого жилища. Мобильность продиктовала выбор легких строительных материалов (кожа, войлок, ткань, дерево).

Специфика форм ведения хозяйства отразилась не только в конструктивном решении и выборе материалов зданий, но и в планировке поселений. Кочевой город характеризовался гибкой планировкой и композиционной структурой, отражавшей его социальную специфику. Так, например, до XII в. существовал куренной способ организации мобильного поселения. Курень представлял собой стойбище из геров, поставленных по кругу, а в середине — гер предводителя (старейшины) (рис. 2, а). Воинственные племена жили не аулами, а целыми родами, устраивали зимние стойбища по берегам рек, располагая юрты непрерывным рядом на 20 и более верст [52].

В отличие от гера — постоянного типа жилища кочевников для временных походных условий жизни существовали палатки (рис. 2, б).


Монгольские палатки имели большие преимущества по сравнению с палатками других народов, так как были чрезвычайно просты, устойчивы, легки и быстро собирались и разбирались. По своей форме они были четырех-, шести- и восьмискатные.

Особую веху в истории развития кочевого жилища представляет жилище на колесах (рис. 2, в). Необходимость телег, телег-кибиток у монголов в XI—XII вв. вызывалась потребностью в быстром перемещении с места на место при постоянных набегах, нападениях. Стан из телег с поставленными на них юртами мог быть очень подвижным. Впоследствии в XIII в. существование кибиток поддерживалось дальними походами и большими перекочевками, вызываемыми обилием стад и вообще расцветом кочевой жизни. Передвижные кибитки были описаны Марко Поло в 1826 г. [50].

Существует много примеров мобильного жилища из истории других кочевых народов, например чукчей, якутов, татар, казахов и др. Принцип организации жилища у всех этих народов разнообразен и зависит от различных факторов, влияющих на образ жизни, но все они могут быть отнесены к основным типам.

В зависимости от продолжительности проживания в них людей различают постоянный тип жилища: гер, юрта (складные и на колесах) и временный — тип сооружения, который употреблялся периодически в определенных ситуациях в различные сезоны года (палатки).

В зависимости от типа конструкции, метода транспортировки и монтажа они подразделяются на передвижные — жилище на колесах (кибитки, повозки), которые могут быть использованы во время транспортировки и сразу же по прибытии на место (имеющие 100%-ную готовность к эксплуатации), и складные (юрты, палатки и др.), которые перевозятся в сложенном виде и монтируются на месте (имеют небольшую готовность к эксплуатации, но более удобны при транспортировке) .

Со временем условия жизни людей значительно изменились с постепенным переходом к оседлости, менялось и само жилище: от юрт — к плетеным мазанкам, землянкам, срубам и т. д. в зависимости от условий окружающей среды. В основном эти типы жилищ исчезли, но сама проблема создания мобильного жилища возникала в различное время в иных аспектах.


Впервые в России сборно-разборные здания были применены во время Крымской кампании 1853—1854 гг. в связи с необходимостью в сборно-разборных бараках, которые после непродолжительной эксплуатации на одном месте могли быть переброшены на другое. Но большого распространения в то время такие здания не получили. Вопрос о применении и создании мобильных типов зданий для других целей возник в России позже. Так, в 1896 г. на заседании С.-Петербургского Общества архитекторов [65] указывалось на необходимость создания переносных зданий для организации жилья в стране, так как за границей уже давно существовали переносные постройки. До этого времени такие сооружения покупались Россией у финляндского акционерного общества «Сандвик» и датского товарищества «Христоф и Уммак». Потребителями и заказчиками переносных построек являлись почти все военные министерства Европы, Соединенных Штатов Северной Америки, Мексики, Вест-Индии, Сиама, Японии; даже Египет, Конго и Алжир имели эти постройки. Изложенное позволяет судить об актуальности проблемы мобильного жилища еще в XIX в. Но, как видно, решение ее заключалось в создании зданий, которые можно было бы переносить с одного- места на другое, т. е. принимались во внимание только чисто технические вопросы без учета планировки и эксплуатации жилища.

На современном этапе проблема организации мобильного жилища рассматривается в совершенно ином аспекте. В связи с высокими темпами научно-технического прогресса и социальных явлений изменились понятие о комфорте жилища, взгляд на проблему создания оптимальной среды обитания человека в мобильных условиях.

Впервые в нашей стране идея мобильного жилища возникла в экспериментальном проекте города будущего, известного как «летающий город» Г. Крутикова (1928 г.), где решались задачи мобильной архитектурной формы и ставились проблемы «теории архитектуры движущейся формы», «зрительной деформации движущейся формы», «композиции движения сооружения» (в отличие от композиции неподвижного сооружения), «формообразования динамического элемента» и др. [32]. Подвижная жилая ячейка-кабина на одного человека, оборудованная убирающейся в стены и трансформирующейся мебелью, «причаливалась» в предусмотренное определенное пространство структуры здания. Эти пространства составляли со стационарным жилым объемом единый комплекс.